Я вся сгорала от нетерпения. Мне не сиделось на месте. От долгого ожидания всё моё тело ходило ходуном. На улице зажглись фонари, рассеянная в воздухе водяная пыль украсила их ореолами жёлтого цвета, и улицы сразу же приобрели тот загадочный вид, который я так любила. В этот момент у меня в первый раз промелькнула мысль, что он может вообще не прийти. Но я разрешила этой мысли побыть во мне только долга секунды и тут же изгнала её. Я купила журнал для женщин и нашла свой гороскоп. Но журнал оказался за прошлую неделю, и гороскоп не помог.
– Боюсь, милая, что мы уже закрываемся, – сказала приютившая меня хозяйка. – Может быть, ты пойдёшь на кухню и посидишь там?
Я поблагодарила её и отказалась. В этом случае он мог меня просто не заметить. Она достала деньги из кассы, пересчитала их и сложила в большой чёрный кошелёк.
– Спокойной ночи, дорогая, – сказала она, закрывая за мной дверь.
Я уселась снова под навесом. Мимо меня проходили люди, наклонив от ветра головы. Серые, мрачные люди, идущие неизвестно куда. Прошли двое матросов и подмигнули мне. Пройдя, они оглянулись на меня, но, видя, что я не реагирую на них, пошли дальше.
Дождь то усиливался, то стихал.
Теперь я уже точно знала, что он не придёт; но не двигалась с места. Спустя час или два я встала, собрала свои вещи и безнадёжно двинулась к автобусной остановке.
Джоанна бросилась на звук открываемой двери. Её объятия были открыты, полное лицо сияло. Новый жилец прибыл.
– Настоящий джентльмен. Богатый. Все вещи дорогие. Тебе он понравится, он такой красавец. Настоящие перчатки из свиной кожи. Изысканный костюм и всё остальное, – сказала она.
– Идём, познакомься с ним, – она схватила меня за мокрую руку и попыталась затащить к нему в комнату. Но тут она увидела, что я плачу.
– Ох, телеграмма. Она пришла. Как только ты вышла, но я не могла догнать тебя, потому что новый жилец должен был вот-вот появиться, а если бы меня в этот момент не было дома, он бы повернулся и ушёл.
Я сняла свою шляпку и бросила её на вешалку. Теперь она превратилась в ком мокрых перьев.
– Мне так обидно за тебя. Но всё к лучшему, – сказала Джоанна, подталкивая меня к моей комнате.
Я открыла телеграмму. Там было несколько строк:
Всё сорвалось. Угрозы твоего отца. Моя жена в ужасном нервном состоянии. Сожалею о вынужденном молчании. Не смогу увидеться с тобой.
Телеграмма не была подписана и была отправлена в почтовом отделении Лимерика сегодня рано утром.
– Пошли, я познакомлю тебя с нашим новым другом, – упрашивала меня Джоанна, но я отрицательно покачала головой и пошла наверх в свою комнату выплакаться.
Я ревела у себя на кровати, пока не замёрзла. Почему-то человек после нескольких часов плача начинает замерзать. Тогда я встала и включила свет. Спустилась вниз на кухню, чтобы сделать себе чашку чаю. Телеграмма всё ещё была у меня в руке, скомканная в маленький шарик. Я снова перечитала сё. В ней было написано всё то же самое.
После того как я поставила чайник на газ, я автоматически направилась в столовую, чтобы взять мою чашку со стола, где Джоанна всегда оставляла нам завтрак, перед тем как отправиться спать. Когда я подошла к двери, я услышала из-за неё звуки. Приоткрыв дверь, я очутилась лицом к лицу с незнакомым молодым человеком, держащим в одной руке медный инструмент, а в другой – тряпочку для полировки.
– Извините меня, – сказала я, взяв со стола свою чашку и сразу же выходя из комнаты. Моё лицо должно было представлять любопытное зрелище – опухшее от слез.
Заварив чай, я сообразила, что он может посчитать наш дом чересчур нелюбезным, поэтому я вернулась к двери столовой и сказала, не открывая её:
– Вы не хотите чашечку чая?
Мне не хотелось, чтобы он снова увидел моё лицо.
– Не говорю английский, – сказал он.
«Ладно, – подумала я, – тогда мне без разницы, хочешь ты чаю или нет».
Я налила чашку чая и протянула ему.
– Английский не говорю, – сказал он и пожал плечами.
Я вернулась в кухню и запила чаем две таблетки аспирина. Было похоже, что сегодня ночью я не засну.
